2. Моя жизнь в роли матрешки /Рик Уэйкман. Старая сварливая рок-звезда/

 

МОЯ ЖИЗНЬ В РОЛИ МАТРЕШКИ

 

Вы же слышали об этих русских куклах, которые сделаны так, чтобы одна помещалась в другой? Однажды я стал одной из них.

Довольно забавно, что случилось это в России.

Музыка давала мне возможность путешествовать по всему миру. Гастролируя с «Yes», сольными концертами и промо-турами во всех частях света, я преодолел немало воздушных миль, каждый раз привозя с собой море безумных впечатлений, а также сувениров. Однажды, благодаря одному такому «сувениру», я оказался в весьма непростой ситуации.

Я был приглашен за железный занавес, где должен был участвовать в Московском ТВ-шоу. Поездка проходила в разгар холодной войны и отношения между Востоком и Западом были хуже некуда. Я уже бывал там раньше и мне нравилась страна, назад я всегда возвращался с полными чемоданами подарков. За 20 долларов наличными вы могли купить там весь мир. Дети и все домашние обожали шапки-ушанки и красные футболки с серпом и молотом — стандартный туристический набор.

К счастью, таможенники в аэропорту закрывали глаза на все эти вещи с черного рынка.

Кроме униформы КГБ, купленной мной у незнакомца в темном переулке.

Вы спросите, как это все связано с матрешками? Следуйте же за мной...

Мой отель был типичным для тогдашней западной Европы. Полицейская охрана на главном входе и ограждения снаружи. Вам разъясняли куда вы можете ходить, куда нет. Что вам позволено делать, что не позволено. Предполагаю, что все эти сложности возникали из-за того, что британские и американские политики не доверяли русским и наоборот.

Мне же русские нравились, я неплохо с ними ладил. Шоу прошло успешно, и мы с группой отлично провели время. Сложности начались сразу после съемок.

Не секрет, что на русском черном рынке был дефицит валюты. За доллары вы могли купить все что угодно, и здесь я не преувеличиваю: буквально все. Довольно забавно, но банкноты должны были быть в идеальном состоянии, без сгибов, складок, словно только что из типографии. Они также должны были иметь как можно меньший номинал, в идеале — купюры по одному-два доллара.

В один прекрасный день я сунул полицейскому привратнику такой доллар и отправился бродить по окрестностям. Было холодно, чертовски холодно. Я кутался в здоровенное пальто, которое купил в Америке, оно чем-то напоминало фермерское — такое же огромное. Идущий по улице, я походил на нечто среднее между мистером Капля (Mr. Blobby — персонаж британского развлекательного шоу BBC «Noel's House Party» — Прим. Перев.) и Джей Ар Юингом младшим ("J.R." Ewing Jr. — персонаж американского сериала «Dallas» — Прим. Перев.) Любого западноевропейца, гуляющего глухими переулками, вычислить не составляло особого труда, прибавьте к этому мои волосы, рост и «фермерское» пальто. Я был настоящим западным маяком, с громким скрипом продирающимся сквозь снег.

Вскоре меня догнал весьма подозрительный тип с коричневым кожаным чемоданом, явно купленным у Артура Дейли (Arthur Daley — герой комедийного британского ТВ шоу «Minder» — Прим. Перев.) или Дел Бой Троттера. (Del Boy Trotter — герой комедийного британского ТВ шоу «Only Fools and Horses» — Прим. Перев.) Большинство этих персонажей меня уже знали, потому что, как я уже упомянул, я бывал здесь не раз и всегда был не прочь что-нибудь прикупить. Ты идешь по главной улице и слышишь голос из проулка: «Мистер Уэйкман, здесь, вы покупаете футболку?». Потом эти «предприниматели» откроют старый пыльный чемодан и предложат вам, возможно, пять футболок за доллар. Они будут не лучшего качества, но я всегда покупал несколько, наслаждаясь нашими короткими беседами.

Однако в этот раз мне не предложили майку толщиной в бумажный лист.

Это была настоящая униформа КГБ.

Прямо из чемодана.

От незнакомца в переулке с раздолбанным тротуаром посреди холодной войны в Москве.

Не спрашивайте меня почему, но когда этот человек шепотом позвал меня свернуть в закоулок, чтобы взглянуть на то, что очевидно было нелегальным товаром, по какой-то причине, неведомой моему здравомыслию, я последовал за ним. Он спрятался за стеной дома, открыл свой кейс и произнес:

— Вот, КГБ форма. Это хорошо.

Я знал, что играю с огнем. Владение униформой КГБ было серьезным преступлением.

Все это я знал.

Но несмотря на все это, форма была и вправду отличная.

Роскошная!

Сначала я предположил, что это подделка, и сказал ему об этом. Ему было нечего возразить.

— Нет, правда, это КГБ. Форма моего брата. У меня есть фуражка тоже.

— Но откуда мне знать, что она настоящая?

— Это было моего брата. Он был в КГБ и затем он э... ушел.

— Хорошо. И как же, черт подери, я должен пронести это к себе в гостиницу?

— Вы снимаете большое пальто, одеваете форму, надеваете большое пальто сверху, а фуражку кладете в сумку — никто не знает.

— Сколько?

— Пять долларов.

— Идет.

Я снял свое Далласовское пальто, украдкой переоделся в длинную КГБшную шинель, стараясь скорее нащупать пуговицы коченеющими пальцами, затем поверх надел свое пальто и, похожий на дирижабль, поплыл в сторону главной улицы.

— Мистер Уэйкман... Это был все тот же торговец, он плелся за мной.

— Что?

— Хотите вы купить адмиральский мундир?

Прекрасно. Я уже не мог сопротивляться.

Он открыл свой чемодан снова.

— Это превосходно, очень мило. Откуда мне знать, что он настоящий?

— Он действительно настоящий, это фактический адмиральский мундир. Это был мой другой брат. Он был адмиралом и потом он э... перестал.

— А у вас немало военных в семье, да?

— Э... да... вполне... у меня было.

— Круто. И как же мне на этот раз пронести еще и мундир?

— Это просто. Вы снимаете пальто, надеваете мундир поверх шинели КГБ моего другого брата и надеваете пальто поверх.

По крайней мере замерзнуть мне сегодня не грозило.

Он достал из чемодана адмиральский мундир и тот был поистине прекрасен в блеске всех этих пуговиц, блях и нашивок. Каждой клеткой своего тела я чувствовал, что беру слишком круто к ветру, но форма была выше всяких похвал.

— Сколько?

— Восемь долларов.

— По рукам.

После вторичного переодевания я стал похож на Паваротти с лицом Твигги (Lesley Hornby — британская модель, актриса, певица по прозвищу Twiggy (тоненькая, хрупкая) — Прим. Перев.) Я едва мог передвигаться по этой узкой улочке без того, чтобы не повернуться боком. Думаю, это было то еще зрелище. Когда я вернулся в отель, швейцар, едва завидев меня, заржал в голос. Я дал ему доллар и его любопытство тут же сменилось безразличием. Он лишь продолжал похихикивать, пока шести-с-лишним футовая многослойная белокурая длинноволосая матрешка переваливалась через фойе.

Вспотевший и запыхавшийся, я вернулся в свой номер, снял с себя все эти слои и аккуратно разложил обе униформы на кровати рядом с матрешками и футболками, которые я, конечно, тоже купил. Форма по-прежнему сияла великолепием, однако жуткие видения десятилетней каторги в сибирском концлагере порождали серьезные сомнения относительно мудрости попытки контрабанды этих вещей из страны. Мне посчастливилось не попасться на улице, и я уже хотел просто вернуться домой. Так, несмотря на железную логику своих опасений и скрепя сердце, я решил оставить форму у себя.

В этот момент зазвонил телефон. Это был кто-то с телевидения. У них все еще были наши паспорта, в которые нужно было поставить выездные визы. Долбаные визы, у меня всегда с ними неприятности, но об этом чуть позже. Как только я услышал его голос, то сразу подумал про себя:        

«Пожалуйста, только не проблемы с визами.»

— Мистер Уэйкман, мне очень жаль, но у нас некоторые затруднения с визами.

Замечательно.

— Но я могу вас заверить, что утром к вашему вылету все будет готово.

Я положил трубку и решил отвлечься на еду, но нарастающее беспокойство заставило меня вернуться к кровати и уложить все мои трофеи в чемодан. Затем, на случай появления горничной в мое отсутствие, я запер чемодан и убрал его под кровать. Лучше перестраховаться.

На следующее утро паспорта в гостинице так и не появились. Я позвонил на телевидение, и они пообещали мне, что паспорта с визами будут ждать в аэропорту. К этому времени я уже был «готов»: все, о чем я мечтал, — это побыстрее оказаться дома. Я мог думать только о паспорте, выездных визах и о том, как не опоздать на самолет. Я отправился в аэропорт за несколько часов до вылета. В те времена русские аэропорты были похожи на старинные железнодорожные вокзалы 1920-х годов, а билетные кассы были просто маленькими деревянными отверстиями в стене с бледными голодными лицами по ту сторону окошек. Немногие русские тогда летали самолетами и эти ископаемые здания в основном кишели иностранцами. Я как мог объяснил ситуацию, что я думал, что наши паспорта с визами будут ждать нас в аэропорту. Ни малейшего намека на паспорта не было.

Прекрасно.

Пока сотрудники аэропорта делали запросы, я присел на древнюю деревянную скамейку, где уже расположилась вся наша группа. Там не было телефонов, мы никого не знали и время вылета стремительно приближалось. Я ломал голову как мне быть с этими визами. Мы просидели там целую вечность... но, так и не дождались никаких новостей.

Потом наш самолет улетел.

Как только до нас дошло, что мы пропустили рейс, — ко мне подошел строго одетый человек в темном костюме и не представившись произнес:

— Мистер Уэйкман, не могли бы вы пройти со мной, пожалуйста?

Естественно, я подчинился и последовал за ним. Мой новый знакомый оказался начальником охраны аэропорта. В углу его крохотного кабинета ютился шкафчик с допотопным чайником на нем и небольшой стол с одним стулом. Мы едва помещались в этой коморке с атмосферой затхлых пятидесятых. Он представился Игорем, не припомню фамилию, но вроде бы она оканчивалась на «ков», и сказал:

— Присядьте, пожалуйста, мистер Уэйкман. Вы не улетели своим рейсом. Почему?

Я сказал, что у нас не было ни паспортов, ни виз и подробно расписал ему все наши злоключения. Он ответил, что сегодня как раз ожидается незапланированная посадка рейса «Британских авиалиний» и он может посадить нас на него. Он взял у меня телефонный номер телевизионщиков, у которых были наши паспорта и сказал, что ему нужно сделать несколько звонков чтобы уладить вопрос с визами. Затем он проинструктировал меня, как купить новые билеты. Меня проводили в совсем уже микроскопический офис финской авиакомпании, где к немалому моему удивлению у меня приняли к оплате карту «Американ экспресс» и выдали четыре обрывка бумаги, больше походившие на старые тотализаторные талоны, чем на авиабилеты. Когда я заглянул в квитанцию — там было $2000! Мягко говоря, это не было большой удачей, но в тот момент это меня совсем не волновало.

Когда я вернулся к Игорю в кабинет, он как раз беседовал с ТВ компанией. Он поругался с ними и объяснил, что теперь я потерял 2000 долларов из-за их прокола с визами. Парень на том конце долго извинялся и наконец сказал:

— Ваши паспорта и визы уже у меня. Я сейчас приеду и также привезу конверт с $2000 для вас.

— Нет, не делайте этого. Я должен покинуть страну с той же суммой, с которой въезжал! Это же почти миллион в пересчете на рубли. Они никогда меня не выпустят!

В тот момент я ждал что в дверях вот-вот появится этот Дейтоновский агент Палмер (Лен Дейтон — создатель популярных детективных романов, в частности персонажа Гарри Палмера — секретного агента — Прим. Перев.) или же сам Майкл Кейн. (Майкл Кейн — британский актер, сыгравший агента Гарри Палмера в серии шпионских детективов — Прим. Перев.)

Паспорта с проставленными визами, наконец, прибыли. Игорь вздохнул с облегчением и сказал мне:

— Думаю, теперь все улажено. Билеты, паспорта, визы... Я помогу вам быстро пройти таможенный контроль, но вы должны сказать мне есть ли у вас в чемодане матрешки, футболки или тому подобное. Есть ли у вас что-нибудь, чего там быть не должно, мистер Уэйкман?

И тут я вспомнил, что в спешке забыл вытащить мои КГБшную и адмиральскую униформы, которые аккуратно уложенные находились сейчас в чемодане у меня в ногах рядом со столом Игоря в этой коморке 1970-х годов в дряхлом российском аэропорту посреди холодной войны и в тысячах милях от дома.

— Э... да, есть немного вещей, да.

— ОК, что там, — наверно матрешки? Вам понравились матрешки?

— Не совсем.

Игорь открыл чемодан и заглянул внутрь. Его лицо стало белее снега, что застилал тундру снаружи.

— Мистер Уэйкман, что это?

— Полагаю, это подлинная униформа КГБ.

— Я в курсе, что это форма, мистер Уэйкман, что она делает здесь?

— Ну, это списанная форма, — предположил я, пытаясь ухватиться за последний луч надежды.

— Это невозможно, мистер Уэйкман. Ни у кого не может быть такой формы.

— Но она настоящая, она принадлежала брату того парня... э... он работал в КГБ... э... и потом он ушел.

Игорь перегнулся ко мне через стол и сказал:

— Рик, никто не уходит из КГБ.

Он сложил кончики пальцев в тревожную пирамидку и размышлял так некоторое время, после чего сказал:

— Хорошо, вот как мы поступим. Я могу помочь тебе, но взамен ты должен помочь мне, Рик.    

В тот момент я неважно соображал, но понял, что если не смогу ему «помочь», то в скорости смогу в полной мере ощутить запах баланды из меню сибирского трудового лагеря.

— Что угодно, сэр, я все сделаю. Что вы хотите?

— Несколько пластинок «Led Zeppelin» и «The Who», идет?

Я испытал самое большое облегчение в своей жизни.

— Друг мой, я могу дать вам пластинки, какие вы только пожелаете!

— Даже «Yes»?

— Да, даже «Yes».

Он вполголоса объяснил мне, что грузовики Люфтганзы беспрепятственно пересекают границу между Востоком и Западом и как именно я смогу отправить ему пластинки. Я пообещал ему переслать все, что он хочет, и он быстро набросал список. Затем он проводил меня к рамкам таможенного металлодетектора и шепнул на ухо:

— Не волнуйся, Рик, шинель КГБ — это просто ткань, — она не зазвенит в детекторе.

— Она, конечно, не зазвенит, сэр, но значки и пуговицы с адмиральской формы — могут.

Он побледнел вторично.

— Невероятно, Рик. Дай угадаю: тот же тип?

— Он самый. Другой его брат. Он был адмиралом и потом... э... перестал.

— Ясно, идем со мной.

Казалось, ничего хуже случиться уже не могло.

Но оно случилось.

И пока мы шли по аэропорту с двумя контрабандными униформами в моем кейсе, собственноручно пронесенными через таможню охранником из КГБ, к нам наперерез уже бежал человек с телевидения, крича:

— Рик, Рик, у меня ваши паспорта и визы и твои $2000! Я молодец, я сдержал свое слово, Рик!

И сразу всучил мне огромный коричневый сверток, набитый одно и двухдолларовыми купюрами.

Игорь молниеносно сказал:

— Спрячь это.

Соображать нужно было быстро. Я переглянулся с тремя своими коллегами из группы, и они сразу сделали вид как будто их тут нет, и они вообще ни при чем. Пришлось засунуть деньги к себе в брюки и в носки.

Лучшее, что я мог придумать.

Когда я поднял глаза, то увидел, что таможенники, стоявшие вдоль коридора, с интересом наблюдали за мной.

Должен вам сказать, что это сейчас я могу шутить над этим, но тогда я здорово обделался.

Словно зомби поплелся я к терминалу, вручил им билеты, выездную визу и паспорт. Парень за стойкой начал было ворчать, но Игорь отвел его в небольшую кабинку неподалеку и что-то шепнул ему на ухо. Вернувшись, таможенник махнул мне и моему чемодану с контрабандой и пропустил без досмотра.

Следующим был валютный контроль, где они проверяли ваши наличные. В моем случае это были $2000 из коричневого бумажного конверта, которые я рассовал по брюкам и носкам. Я взглянул вверх, именно вверх на женщину, похожую на Джайента Хейстакса (Мартин Руан — один из самых известных британских реслеров 1970-х и 1980-х годов по прозвищу Giant Haystacks (гигантский стог сена). Также выступал в Канаде и США под псевдонимом «Лох-Нессское чудовище» или просто «Лох-Несс» — Прим. Перев.).

Она сказала:

— Вы въехали, имея при себе 100 долларов и 130 фунтов стерлингов, 30 фунтов вы конвертировали в рубли, таким образом на руках у вас должно остаться 100 долларов и 100 фунтов стерлингов. Есть ли у вас еще валюта, о которой вы мне должны сообщить?

Я стоял там буквально нафаршированный долларами с купюрами во всех местах и отверстиях. Две минуты назад она своими глазами видела, как я засовывал деньги себе в штаны.

— Э... нет, нет.

Игорь говорит ей что-то на ухо — и меня снова пропускают.

Через пять минут я уже был в практически пустом самолете, пытаясь втиснуться в кресло со всей этой наличностью, рассованной по карманам и более интимным местам. Спустя еще несколько минут ко мне подошла стюардесса:

— На самом деле мы здесь только для заправки, мистер Уэйкман, и не должны были брать на борт пассажиров. Я слышала, у вас было веселое приключение, наверняка вам есть, что рассказать.

— Вроде того. Не исключено, что однажды я смогу этим поделиться.

Следующая глава